Наше сознание ежечасно накрывают катастрофически огромные волны информации социального характера – такие вербальные цунами. Пресыщенность информацией намного успешнее изолирует наше сознание – чем информационный голод. Вот: я открываю новостную страницу: значимые для моей версии сообщения – короткие, невнятные, словно вычищенные военной цензурой сообщения: войска оппозиции взяли штурмом город недалеко от столицы Судана; перестрелка в Кабардино-Балкарии; убийство бывшего министра в Ингушетии. Но даже мне нужно усилие – чтобы их выхватить из общего потока, их совершенно затмевают иные сообщения: топ-модель родила третью дочь, певица разводится с четвёртым мужем, пятая уже киноактриса стала жертвой пластической хирургии.
Современная ситуация вполне позволяет – не замечать изменения границ, утраты власти центра над окраинными территориями, прихода к власти тех, кто в обычных условиях должен быть уничтожен или изгнан. В 90-х рухнули СССР и Югославия, на пять республик распалась Сомали, возникли новые страны — Восточный Тимор, Палестина, Эритрея. В режиме полицентризма власти, по сути в состоянии затяжной гражданской войны живут – Судан, Чад, Конго-Заир, Афганистан, Ирак, Кипр, — некоторые уже десятилетиями. Но – не думаю, что эта информация сможет взволновать наше обыденное восприятие. Даже внутри новорожденных стран – быт проистекает без особых изменений. Советские люди в отпавших республиках к осени 91-го достаточно быстро смирились с мыслью, что отныне страна называется совсем по-другому, и государственный язык – тоже другой.
** Орденская теократия: эти два слова хочется немедленно – и возмущённо, — оттолкнуть: и правильно. Это – решительно чужеродные слова – для всего гигантского круга, который наше сознание очерчивает словом «современность».
Здесь кроется проблема, намного более важная, чем интересы отдельных правительств, чем судьбы некоторых пограничных районов. Но вот – вслушайтесь: слова «орден» и «теократия» — не оставляют права на добродушное безразличие. В них заложена зловещая интонация вторжения; скрыт точеный электрический удар — от соприкосновения с некоей совершенно чуждой реальностью. Это слова из фэнтези, из голливудской нарочито оперной антиутопии; то, что они могут развернуться на территории России, например, — на первый взгляд кажется раздражающе сказочным: как десант хоббитов или гномов. Причём — хорошо экипированных, избыточно вооружённых, самим своим существованием – опасных.
Я уверен, что это – что код, важнейший для познания современных политических механизмов думаю, — скрыт в мифологии фэнтези, — я имею в виду именно современный голливудский мифологический комплекс, (который сейчас диктует свои законы во всём мире почти так же, как американская модель демократии).
Именно в эту сферу – стремительно разрастающуюся в последние годы, — вытесняются альтернативные методологии государственности. То, что недопустимо в действительности – и при том неотвратимо и беспощадно привлекательно. И в фэнтези не допускаются — президенты, парламенты, лидеры политических партий, — несмотря на давнюю уже историю триумфа демократии и республиканизма – в сказке этим формам нет места. Герои фэнтези – это короли и императоры, политизированные маги и архонты чудовищных культов. Там неизменно торжествуют блистательные маргиналы: странствующие рыцари, юные волшебники, принцы в лохмотьях, наследники свергнутых много веков назад династий.
В фэнтези орденские теократии как раз – постоянно встречаются. Они во многом определяют фэнтезийное мироздание. Но в фэнтези Орден – практически без исключений, — всегда воплощение антитезы, всегда – противостоит герою. Это и в сказке — воплощение неправильного, извращённого, тягостного социального устройства.
** ХХ век – это действительно торжество демократии как идеологии. Демократия – это сейчас незыблемый эталон. Имитировать демократические институты, утверждать постулаты демократии — в ХХ веке были обязаны – все. Гитлер, Сталин, Саддам, Пиночет – это демократы; они настаивали, что их режимы – лишь обновлённые, экспериментальные методологии подлинной демократии; официозы их иногда разве что с сожалением сообщали о временном отказе от некоторых элементов демократии – ради её торжества в будущем.
В эпицентре демократического мироустройства — население государства, народ; и это – абсолют своего рода. Все институты управления – это просто уполномоченные народа, те, кого народа выталкивает из себя и — возносит на высоты власти; причём предполагается, что это – временно, слуга народа отработает положенный срок и вернётся на прежнюю страту, обозначенную как «народ».
Орденское государство – по сути своей – иное. У ордена – своя телеология, и она с первых же строк возносится в сферы метафизики. Есть некий проект, который – даже если широко оповещается о нём, — предполагает некую тайну, и она – за гранью возможностей повседневного разума. Само упоминание об этом уже – таинство. И проект Бога всегда направлен на взрыв повседневности, заведомо невозможен с рациональных позиций; но тем не менее — неотвратим, ведь за ним – Бог.
Орден не просто выше будничности. Повседневный быт для него – вражеская территория, которую завоевать – хотя бы частично. Орден специально предназначен для непосредственного исполнения воли Бога на определённой географической территории. Именно для этого ему и нужна над этой территорией достаточно жёсткая политическая власть.
** Орден всегда сравнительно замкнут и отчётливо иерархичен. Орден отбирает немногих – из желающих встать в его ряды, и вступление в орден – это инициация, и – отречение от прежнего своего бытия. Вступая в Орден, человек становится иным. Он покидает народ навсегда. В орденской теократии власть принадлежит только Ордену, и оправдывается тем, что орден следует воле Бога. Прочее население только опосредованно участвует в проекте – согласно воле Ордена.
Орден по сути своей не намерен служить народу, он обязан заботится о населении – в соответствии с канонами милосердия и поскольку это население необходимо для воплощения проекта. Наоборот – население служит Ордену. И должно испытывать благодарность – хотя бы за слепоглухонемую сопричастность к делу Бога.
Разумеется, орденское государство никак не предусматривает основные ценности демократии. Не может быть – толерантности, плюрализма идеологий, преобладания большинства. Это – иной ритм социального бытия, совершенно иная социальная этика.
** Орден – вполне отчётливый термин на первый взгляд; он – из истории Старого Запада, из инструментария римско-католической цивилизации.
Первые орденские государства созданы в начале 13 столетия: это недолговечная страна Бурца (или Зибенберген), в нынешней Румынии, – которую создал Орден госпитальеров Девы Марии Тевтонского дома; и – Ливония, которую основали глаудиферы — Орден воинов Христа и Меча. Эта страна существовала почти три с половиной века, хотя сами по себе глаудиферы скоро исчезли. В начале 13 века был осуществлён самый успешный из проектов орденских теократий Римской Церкви — на острове Родос: государство Ордена госпитальеров св. Иоанна Иерусалимского. Это государство, при всех зигзагах своей истории, — существует до сих пор.
Тевтонский орден, утратив свою территорию в Бурце, создал другое государство – в Пруссии, а также подчинил себе Ливонский Орден. Ионанниты тоже утратили Родос – но перебазировались на Мальту, в 16 и 17 веке – создавали непрочные, но порой достаточно обширные колонии – в Греции, Ливии, Вест-Индии даже; сейчас их территория – в пределах Рима:
Все прочие проекты – не выдерживали тотального сопротивления, рушились. В 13 веке – попробовал укрепиться в Эстонии датский орден Даннеброга, в Померании – испанский орден Калатравы. В 14 веке Орден рыцарей Христа из Храма Соломонова попытался создать своё государство на острове Тортоза у берегов Сирии и в Киликии, — но тщетно. В 14 веке на некоторое время Орден Девы Марии Вифлеемской держался на острове Лемнос.
То, что удалось христианским орденским государствам – совсем немногое, выжил, по сути, только один Орден, — и то — утратив свою территорию, архипелаг Мальты, ещё в 1798 году, — свидетельствует: орденская теократия, даже на малой территории, даже на окраине мира – отторгается цивилизацией.
** Христианские орденские государства – это порождение великой Круассады, крестовых походов. Эти походы были нацелены на завоевание Иерусалима – и это был не политический, а теологический акт. Теодицея, воплощённая в войне. Собственно, важен был не Иерусалим как географический пункт, а – город как евангельский палладиумический комплекс, — Гроб Господень. Нищий пыльный город в недрах одного из сельджукских эмиратов – воспринимался как символическое отражение Небесного Иерусалима. Предполагалось что существует и земная проекция Рая – Эдем (обычно его локализовали где-то в верховьях Тигра и Евфрата). Прорыв в Эдем – это и был проект Бога. Открыв врата Рая – крестоносцы должны были тем самым совершенно изменить бытие, перевернуть мироздание. Знали об этом – только немногие.
В самой Палестине орденских государств не было. Там рыцари-монахи владели замками и землями, обладали громадным влиянием, — но всё же орденские структуры были подвластны светскому государству, Иерусалимскому королевству. Но в 1187-ом был утрачен Иерусалим, только к исходу 1190-х – была утрачена надежда на возвращения святого Града; это был глобальный спиритуальный кризис для Запада (его воздействие было намного сильнее, к примеру, — чем крушение идеологии советского социализма в 1990-х для России).
Этот кризис и породил первые (экспериментальные) орденские теократии. Они возникли вдали от Святой Земли – то есть от эпицентра кризиса, от зоны поражения; вдали от Ислама, — временно торжествующего. Но удалённость от Святой Земли – это был совсем не отказ от неё. Наоборот, Орден словно уносил с собой часть мистической Палестины, разворачивал Святую Землю на новой территории. На протяжении всего 13 и 14 столетий земли госпитальеров Марии Тевтонской и св. Иоанна — в Прибалтике и в Эгеиде сохраняли статус временных баз – с которых начнётся новый поход на Эдем.
** Для возникновения орденских государств нужны – вполне определённые условия.
ОТ возникают всегда как пограничные форпосты, на окраине цивилизации – которая их породила. Поскольку Орден – явление религиозное, то и речь идёт о пограничье религиозных сфер.
Христианские орденские теократии были намечены – на границе христианства и ислама, а возникли – на границе языческих земель – то есть, с теологической позиции – ничейных, неосвоенных ещё Богом, религиозно пустынных.
Орденское государство специально предназначено – для выживания в режиме непрерывного сопротивления; для его возникновения – нужен кризис светской государственности; периоды, когда центральная светская власть не способна жёстко контролировать своё пограничье.
Орденское государство не зависит жизненно от какой-то определённой территории. Оно способно достаточно легко скользить по карте по мере необходимости (как Орден госпитальеров св. Иоанна: Палестина – Родос – Мальта – Россия – Италия; или Орден Марии Тевтонского Дома : Палестина – Трансильвания – Венеция – восточная Балтия).
Орден после утраты территории – не исчезает; он может (порой – столетиями) существовать в режиме ожидания. Он меняет свой официальный статус, — и палитра изменений беспредельно почти, от оккультного кружка до политической партии; или – сохраняет символический, но вполне осязаемый суверенитет – как нынешний Мальтийский Орден).
Одна из причин накопившегося общего отторжения орденской теократии – в этом: светские государства – (те самые, которые Орден призван защищать на отдалённых границах), — чувствуют: в самом возникновении Ордена – заключена потенциальная угроза.
** Тем не менее, Орден – это всегда – традиция; уже основатели Ордена всегда предстают в образе наследников предшествующего, и по возможности – овеянного древностью, — мифа-традиции; Орден – просто новый, более отчётливый облик этой традиции. Решающе важно в Ордене – спиритуальное наследование.
История европейских Орденов выявляет ещё одну особенность: Орден, в готовности пренебречь территорией, — прочно скован человеческим родством. Человек, вступая в Орден, ритуально отрекается от своего прежнего, плотского родства – потому что обретает новый клан, новую семью. Почти всегда это создавало – обратный эффект: по мере становления Ордена в него втягивались целые кланы (христианский Орден предполагал обет безбрачия, но наследование распостранялось – на братьев, племянников, и далее по всем линиям; вслед за дядей, младшим сыном в семье, в Орден приходил – младший племянник). По сути своей Орден – династичен: вслед за спиритуальным наследованием отрываются возможности для наследования кровного.
** Есть важнейшее условие – необходимое для осуществления успешного проекта орденского государства: предшествующая большая и тяжёлая война.
Первые орденские государства породили крестовые походы, точнее – осознанный провал столетней почти Круассады в 1190-х. Основатели орденских государств в Трансильвании и в Прибалтике – это профессиональные комбатанты, прибывшие из Палестины, не знающие, куда приткнуться вне войны. Именно этим людям прежде всего часто бывает необходима теократия: словно спиритуальный форт – среди хаоса повседневного мира.
Вслед за ними Орден притягивает людей, психологически неспособных обосноваться в буднях, — и потому воспринимающих будничность, мирскую жизнь – как тотальную неправедность (неправильность), сплошную череду онтологического искажения: греховности, отклонения от воли Бога. Это и есть неисчерпаемые пополнения орденского контингента социальных перфекционистов. Люди, которым исследователи, заходя с разных сторон, подыскивают всё новые и новые определения (пассионарии – у Льва Гумилёва, кателинарии – у Курцио Малапарте; маргиналы – н языке современной массовой стратификации).
Для социальных перфекционистов теократическое государство – это возможность долгожданной эмиграции из страны торжествующего Быта – в страну организующего Бога.
Теократия – территория, которая в идеале должна быть превращена в единый, со строгими законами, храм (очень многозначителен в этом отношении эпоним тамплиеров – рыцари Храма, milites Templi; и прочие христианские Ордены наименовывались – точно как церкви: в честь Девы, Гроба Господня, святых).
Скопление социальных перфекционистов в больших количествах – обусловлено вышеизложенным: кризис идеологический, религиозный, кризис государственности (и вслед за ним – тяготы повседневности, расшатывание быта, и без того неприемлемого).
В эмиграции из Хаоса Обыденности в спиритуально и онтологически защищённую фортецию, Зону Бога — и заключена, в основном, — антропология орденских теократических конструкций.
** В христианском мире орденские государства всегда жались к самой границе Большой Политике, шли по самой окраине. по периметру Большой Истории; христианская теократия – можно утверждать, — так и не была нигде ещё реализована в относительно завершённой форме.
Церковь Запада всего открыто стремилось к теократии, исповедовала её ; но это была на протяжении двух тысячелетий – вторая власть, которая только сплеталась со светской государственностью, властью № 1; воздействовала на неё, старалась подчинить себе; но, в целом, — безуспешно. Только изредка католические теократии воплощались на малых территориях. и весьма условно: Рим с прилегающими непрочными по краям Stati Pontifici, рассеянные по Европе епископские принципаты. Церкви Востока достаточно рано отказались совсем от теократии, отправились на поиски синархии со светской властью, что неизменно обращалось в подчинение Церкви – светскому государству. Правда, существовала зыбкая идея Вселенского восточного Патриархата, — в Константинополе; но уже к исходу средневековья с падением Византии эта возможность отошла в фантазийные сферы, в вариации второй реальности, к тому же – малолюбопытной.
Совершенно иначе обстоит ситуация – в мире Ислама.
** Собственно, Ислам – это и есть всемирная теократия: Халифат.
Создатель этого государства-уммы (законные пределы которого – вся Земля) – Пророк Мухаммад. В первые века Ислама – Салафийа, время, которое считается эталоном чистоты и праведности – Халифат действительно существовал, на троне его всегда восседала династия Пророка, Расулиды, — или его прямые потомки, или сородичи из дома курайш. То, что Халифат распадался на несколько частей с разными столицами, а священные династии жестоко низвергались, — это вполне объяснимо для человека верующего. Политическая неэффективность здесь – совершенно ни при чём. Крушение системы – просто следствие греховности. Которую следует преодолеть.
Для суннитов Халифат существовал до 1925 года от Рождества Христова – когда был низложен последний османский Султан Мухаммед V. Для шиитов – мистический Халифат существует непрерывно, и не может быть уничтожен, разве что – невидим (в этом суть догмата о Скрытом Халифе).
Разумеется, с самого начала теократия и в исламском мире теснилась светскими властями, прагматичная поневоле политика должна была, чтобы выжить, — обязана была по возможности выдавить мистическую теодицею из повседневной практики.
Но идея Халифата до сих пор – довлеет над всем исламским миром.
Помимо Халифата, в истории исламского мира было – много теократий. Наиболее влиятельные монархии суннитского аравио-магрибского мира – по-прежнему под властью потомков и родичей Пророка, династий первых Халифов: Саудиты – в Саудовской Аравии, Хашимиты – в Иордании и Марокко. Эти королевства, собсвенно, уже не могут считаться теократиями, но само их существование сохраняет возможность воплощения этого идеала. И, разумеется, — не случайно уже в 1980-х выяснилось, что социалист Садам Хусейн – тоже потомок Пророка.
Единственное – но определяющее во многом историю исламской ойкументы, — шиитское государство, Иран, — в 1977-ом, неожиданно для всег мира – свергло светскую власть; и остаётся доныне – теократией.
** Социальное мировосприятие мусульманина – всё время осторожно покачивается на опасной черте, обозначенной словом – Джихад.
Джихад сам по себе – обязателен, это воля Аллаха. Предлагается непрерывно сделать выбор: или это – противостояние онтологическое: война со всем, что противно воле Аллаха – в повседневности, в быту, в сознании, (индивидуальная война человека против Шайтана, собственно); или – всё же: это противостояние политическое: война ради восстановления Халифата, — или ради раздвижения его границ.
На вопрос о Джихаде должен ответить тот, кто углублённо изучает волю Аллаха, — теологичский авторитет, алим; но прошлых и современных Алимов – тысячи, и мнения их – разнообразны, и при том все толкования восходят к Корану, все по своему – доказательны и убедительны.
Построение теократического государства на ограниченной, небольшой территории – это своего рода желанное равновесие; соответственно, в исламском мире должен быть весьма востребован такой инструмент, как – военный религиозный Орден.
Комментариев нет:
Отправить комментарий