Братство - это стремление к взаимопроникновению, предельное - осторожное, но неутомимое, - внимание Брата к Брату; это внимание вызвано трепетным ожиданием того, что у моего Брата есть некая сокровенная личностная тайна, неповторимая одарённость его Я; эта тайна принадлежит только ему, Брату, Он волен делать с ней всё, что пожелает, но я жду. что Он немного со мной поделится, потому что Он мой Брат; я, в свою очередь, должен яснее выяснить, точнее высветить свою неделимую тайну - чтобы с братом поделиться. Только предельно разные, разнообразные, разноличностные люди могут составить Братство - как сложное осторожное отточенно-внимательное взаимодействие разных.
Суть Братства - это радостное осознание того, что все мои Братья - совсем не такие как я, они намного лучше, сильнее, мудрее, восприимчивее, чем я; и это как раз и нужно, потому что мы - Братство. Они же со мной поделятся.
Свобода - это прежде всего головокружительное осознание высокого, поднебесного, лунного, космического одиночества собственного Я; и при этом - солнечно великодушное признание существования множества таких же непостижимых для Меня одиночеств иных Я; чтобы подмять, подчинить, подавить иные личности, Я в любом случае должен связать с ними своё Я, жёстко скрепиться с иными личностями, - и, даже если Я потащу их за собой, Я всё равно буду привязан к иным Я, связан с ними; просто - связан. Если Я пробую подчинить иных своим законам, то я должен нарочно для этого придумывать новые законы, и подчинять им прежде всего - себя; старые, родившиеся вместе с моим Я, законы -не годятся для управления другими, потому что они сотворены только для Меня. Чтобы сохранить свою Свободу, я обязан отчётливо осознавать, что иные - так же Свободны, как Я, и в этом наше единственное сходство, во всём прочем они совсем не такие, как Я; и в каких-то измерениях, во многих, наверно - они выше, сильнее, мудрее, увлекательнее, чем Я; и Я в этом даже заинтересован, потому что осознание превосходства своего Я над прочими требует непрерывных доказательств этого превосходства, а это уже - неСвобода).
Следовательно, убеждение в том, что: все такие же как Я, и Я такой же как все, что мы все изначально и конечно равны между собой, что наши различия - это неправильное, что разнообразие необходимо преодолеть, что некое Общее, составленное из наших Я, неизмеримо важнее, чем каждое Я в отдельности, - то есть Равенство, - совершенно несовместимо ни с Братством, ни со Свободой.
Если мы все равны, то в других нет никакой тайны. И поэтому непонятно, почему я должен тянуться к ним, равным, жадно, почему я должен всматриваться и вслушиваться в них внимательно; мы - не Братья, а компоненты Общего.
Если мы все равны, то Мне не нужна моя личностная Свобода, - и иным она тоже не нужна (я отлично знаю, что нужно и чего не нужно иным, потому что мы все равны). Наши устремления одинаковы, обусловлены Общим, и, собственно, мы поэтому даже не знаем, что такое личностная Свобода.
Что нужно для Общего мы тоже не знаем, потому что Общее - за пределами понимания каждого из нас. и мы все равны в понимании и в его пределах. Равенство - это мой отказ от Братства и от Свободы.
P.S. Из комментариев:
- Катя Щербина
Разве понятие "равенство" означает "все одинаковы, как таблетки в баночке"? Разве это понятие не подразумевает единственно только, что каждый - субъект, и никто ни к кому не может относиться, как к объекту - и больше ничего? Как у другого может быть тайна - да он весь, целиком, тайна, которая никогда не откроется, потому-то вы по соглашению и равны - всё равно никто ничего ни о ком не знает, и каждый совершенно одинок. Тайна уже то, существует ли он вообще, этот Другой. Что такое братство и свобода - какие-то абстрактные понятия, которые трудно определить. А вот равенство, как гарантия свободы от Других - это что-то гораздо более близкое и ясное.
Кирилл Серебренитский
Ну, Катя, я, собственно, как раз об этом :) Современный социум полностью ориентирован на равенство. Поскольку равенство несовместимо ни со свободой, ни с братством, - то, действительно, эти категории сейчас неупотребимы в быту, непригодны для будничности, и - правда ваша, социально абстрактны. Это в лучшем случае - иконы, в сторону которых ленио клоаняютсмя время от времени, потому что так принято, но при этом совершенно не интересуются, в чём значение этих икон. Даже, скорее, - вместо икон, - скучные картонки с соответствующими надписями.
Кирилл Серебренитский
Любое взаимодействие любых людей между собой, любая коммуникативная акция, любая социальная ситуация - мгновенно порождает параметры неравенства, - просто потому, что люди по природе своей различны, и, стало быть, не равны между собой ни в чём. В очереди: одни впереди, другие сзади. В автобусе : одни стоят, другие сидят. Если все сидят, то некоторые у окна, и тд. Братство предполагает осознанное желание взаимодействия, а свобода - выбор между согласием и отказом от этого взаимодействия. Но для того, чтобы запустить этот механизм (свобода + братство) - необходимо честное признание неравенства. Если я хочу, чтобы мне уступили место в автобусе, то я обязан признать человека вправе мне не уступать (потому что он мой брат и он свободен).
Кирилл Серебренитский
Если я потребую уступить мне место насильно - во имя равенства, потому что я такой же как он, ничем не хуже, и тоже имею право сидеть, - то сразу начинается нарастание абсурда. Если он обязан уступить мне место по закону о равенстве (ну, например, каждый имеет право сидеть гне более 13 минут подряд), - то предполагается некая полиция, которая по моему призыву ринется освобождать мне место. Но наличие неких контролёров от равенства - это уже неравенство :)
Кирилл Серебренитский Если я обойдусь без помощи полиции, и, чтобы отстоять принцип равенства, полезу драться, - то сидеть останется тот, кто физически сильнее, или тот, кто сумеет привлечь публику на свою сторону. Какое уж тут равенство.
Кирилл Серебренитский Грустно, но выбор небольшой: между абстракцией и абсурдом :)
Комментариев нет:
Отправить комментарий