Десять Мастеров (автор неизвестен / А.Н.Оним)

Десять Мастеров сошлись Работы делать;

Один поверил слухам, и их осталось девять.
Девять Мастеров, всяк верен и серьёзен;
ДМом недоволен один - осталось восемь.
Восемь Мастеров идут под Неба сень;
Вступал куда попало один - осталось семь.
Семь Мастеров, а трудностей не счесть;
Один разочарован, и их осталось шесть.
Шесть Мастеров, нескоро умирать;
Всё одному наскучило, и их осталось пять.
Пять Мастеров, так мало в этом мире;
Один с другим поспорил, осталось их четыре.
Мастера четыре, все в делах - смотри!
Программой недоволен один - осталось три.
Три Мастера-масона... так было ль не с тобою?
Один устал работать, и их осталось двое.
Два Мастера-масона, нет времени для лени;
Один сказал: "Что толку!" - остался лишь последний.
Последний встретил Брата, сказал: "Пойдём со мною!";
Привлёк его к Работам, и снова стало двое.
Двум Мастерам лениться не пристало;
Друзей приводят оба, и четверо их стало.
Четверо сказали: "Трудов своих не бросим!";
Добро дарили людям, и вот уже их восемь.
Восемь Мастеров, что Ложею гордятся;
Любовь в сердцах сияет, и стало их шестнадцать.
Шестнадцать Мастеров верны своим словам;
Работали усердно - и вот их тридцать два.
..........................................
Брат, не неси проблемы свои к порогу Ложи;
Иначе ненароком вред причинить ей можешь.
Не думай, кто главнее, кто прав и кто достоин;
Будь верен долгу - даже наедине с собою.
перевод Элиас Отис

Оригинал:
Ten Master Masons
Ten Master Masons, happy, doing fine;
One listened to a rumour, then there were nine
Nine Master Masons, faithful, never late;
One didn't like the "Master," then there were eight
Eight Master Masons, on their way to heaven;
One joined too many clubs, then there were seven
Seven Master Masons, life dealt some hard licks;
One grew discouraged, then there were six
Six Master Masons, all very much alive;
One lost his interest, then there were five
Five Master Masons, wishing there were more;
Got into a great dispute, then there were four
Four Master Masons, busy as could be;
One didn't like the programs, then there were three.
Three Master Masons, was one of them you?
One grew tired of all the work, then there were two.
Two Master Masons with so much to be done;
One said "What's the use," then there was one
One Master Mason, found a brother — true!
Brought him to the Lodge, then there were two
Two Master Masons didn't find work a bore;
Each brought another, then there were four.
Four Master Masons saved their Lodge's fate;
By showing others kindness, then there were eight.
Eight Master Masons, loving their Lodges bright sheen;
Talked so much about it, they soon counted sixteen
Sixteen Master Masons, to their obligations true;
Were pleased when their number went to thirty-two
..........................................
So we can't put our troubles at the Lodge's door;
It's our fault for harming the Lodge we adore
Don't fuss about the programs or the "Master" in the East;
Keep your obligation by serving even the very least.

Владимир Ткаченко-Гильдебрандт: Тамплиер Бернар-Раймон Фабре-Палапра и тайны Восточного Ордена

На рисунке - Марселлен Дебутен Портрет Сара Меродока Жозефена Пеладана в рыцарской перчатке со сжатой ладонью, в так называемой львиной лапе

Творческая энергия как залог жизни поэзии и… общественной организации

Существуют парадоксальные поэты, творчество которых отнюдь не измеряется количеством оставленных ими ямбов, хореев, анапестов и амфибрахиев, поскольку их деятельность лежит в несколько иной сфере, нежели стихосложение, хотя это никак не умаляет их поэтического дарования. Вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что великий франко-швейцарский архитектор Ле Корбюзье (1887-1965) являлся поэтом в архитектуре, а его архитектурный модернизм и функционализм одновременно отражал тенденции французской поэзии, начиная от Поля Элюара и заканчивая Жаком Превером.  Впрочем, подобную проекцию можно развернуть и на поле исторических реконструкций, в том числе общественно-религиозных организаций, оценив творческую энергию, вложенную при их основании или воссоздании автором, или креативным модератором того или иного движения. Итак, речь пойдет у нас о реконструкции, по сути, уже пережившей свой легендарный прототип или первообраз и его воссоздателе французском враче Бернаре-Раймоне Фабре-Палапра.

Кстати, любая выдающаяся идея может возникнуть где угодно, в том числе в ресторане или таверне, как, например, идея объединения английских лож вольных каменщиков появилась в лондонской таверне «Гуся и противня», откуда идет отсчет всемирной организации франкмасонства. Представляется, что нечто подобное произошло в самом начале XIX-го столетия и с членами парижского гастрономического «Клуба филея», которые, по мнению французских исследователей, очень искренне восприняли знаменитую французскую поговорку «пить как тамплиер». Несомненно, все члены этого пресловутого клуба являлись не просто мажорами того времени, но и франкмасонами, и за приятным времяпрепровождением в компании милых дам среди марочных бутылок бургундского и свиных эскалопов скрывалось гораздо большее: во всякому случае, у одного из них – завсегдатая и неформального руководителя заведения молодого столичного лекаря Бернара-Раймона Фабре-Палапра. Можно сколь угодно иронизировать по этому поводу, чем и занимаются разного рода конспирологи, но идея о возрождении Ордена тамплиеров Фабре-Палапра, претворенная на практике, жива и поныне, – о ней свидетельствуют хотя бы десятки неотамплиерских организаций в Европе, Северной и Южной Америке, многие из которых уже ухитрились позабыть своего отца-основателя, измышляя о себе экзотические мистификации. К слову, о поздних эпигонах Фабре-Палапра можно долго рассуждать, только вот сами они того не стоят. Дело в том, что поэтический дар Бернара-Раймона Фабре-Палапра выразился в нем как в демиурге новой воссозданной тамплиерской организации, а его демиургия пережила столетия и уже даже побила срок существования исторического Ордена бедных рыцарей Христа и Храма Соломона, упраздненного в начале XIV-го столетия.

Вообще в отношении деятельности Бернара-Раймона Фабре-Палапра можно даже ввести термин поэзии социального делания (когда поэзия используется не как литературный жанр, а именно в первоначальном древнегреческом значении слова: созидание, творчество); в нашем случае – это поэтический подхода в создании той или иной общественной или религиозной организации, благодаря творческой энергии автора обеспечивающий ее перспективное функционирование и развитие, а также несмотря на взлеты и падения устойчивость  в разные периоды человеческой истории. Иными словами, сила творческой энергии есть условие долговечности как литературного произведения, так и общественной организации. Мы полагаем, что сие неоспоримо.